это слышать от Кобзона

в 1939 году американский журнал "Тайм" назвал И.В. Сталин человеком года, а на днях певец И.Кобзон предложил поставить памятник Сталину в Москве.
.

*Когда ловят шпиона или изменника, негодование публики не знает границ,
она требует расстрела. А когда вор орудует на глазах у всех, расхищая
государственное добро, окружающая публика ограничивается добродушными
смешками и похлопыванием по плечу. Между тем ясно, что вор, расхищающий
народное добро и подкапывающийся под интересы народного хозяйства, есть тот
же шпион и предатель, если не хуже.
("О хозяйственном положении и политике партии" т.8 стр.136.)
*попытка подогнать цифру под то или другое предвзятое мнение есть
преступление уголовного характера.
("XIV съезд ВКП(б)" т.7 стр.329.)

Очень скоро выяснилось, что чем; мягче мы относимся к нашим
врагам, тем больше сопротивления эти враги оказывают. Вскоре правые эсеры -
Гоц и другие и правые меньшевики организовали в Ленинграде
контрреволюционное выступление юнкеров, в результате которого погибло много
наших революционных матросов. Тот же Краснов, которого мы выпустили "на
честное слово", организовал белогвардейских казаков. Он объединился с
Мамонтовым и в течение двух лет вел вооруженную борьбу против Советской
власти. Вскоре оказалось, что за спиной этих белых генералов стояли агенты
западных капиталистических государств - Франции, Англии, Америки, а также
Японии. Мы убедились в том, как мы ошибались, проявляя мягкость. Мы поняли
из опыта, что с этими врагами можно справиться лишь в том случае, если
применять к ним самую беспощадную политику подавления.
("Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом" т.13 стр.108.)

*Когда большевики пришли к власти, они сначала проявляли по отношению к
своим врагам мягкость. Меньшевики продолжали существовать легально и
выпускали свою газету. Эсеры также продолжали существовать легально и имели
свою газету. Даже кадеты продолжали издавать свою газету. Когда генерал
Краснов организовал контрреволюционный поход на Ленинград и попал в наши
руки, то по условиям военного времени мы могли его по меньшей мере держать в
плену, более того, мы; должны были бы его расстрелять. А мы его выпустили
"на честное слово". И что же? Вскоре выяснилось, что подобная мягкость
только подрывает крепость Советской власти. Мы совершили ошибку, проявляя
подобную мягкость по отношению к врагам рабочего класса. Если бы мы
повторили и дальше эту ошибку, мы совершили бы преступление по отношению к
рабочему классу, мы предали бы его интересы. И это вскоре стало;
совершенно ясно.

*...враги бывают разные. Есть классовые враги, которые не мирятся с
Советской властью и добиваются ее свержения во что бы то ни стало. Есть и
такие классовые враги, которые мирятся, так или иначе, с Советской властью.
Есть враги, которые стараются подготовить условия для свержения диктатуры
пролетариата. Это - меньшевики, эсеры, кадеты и прочие. Но есть и такие
враги, которые сотрудничают с Советской властью и борются против тех,
которые стоят на точке зрения свержения Советской власти, надеясь на то, что
диктатура будет помаленьку ослабевать, перерождаться и пойдет потом
навстречу интересам новой буржуазии.
("VII расширенный пленум ИККИ" т.9 стр.70.)

*Пролетарии работают день и ночь, но тем не менее они остаются
по-прежнему бедными. Капиталисты не работают, но тем не менее они богаты. И
это происходит не потому, что пролетариям, будто бы, не хватает ума, а
капиталисты гениальны,- а потому, что капиталисты забирают плоды труда
пролетариев, потому, что капиталисты эксплоатируют пролетариев
*Мы имеем врагов внутренних. Мы имеем врагов внешних. Об этом нельзя забывать, товарищи, ни на одну минуту.

*Вот вам физиономия наших шахтёров. Это не просто рабочие, а герои.
*В Думе господствует либеральная буржуазия, а эта буржуазия вступает в союз с правительством и порывает с рабочими и крестьянами. Отсюда — слабость Думы.
*Мы хотим иметь государственный аппарат, как средство обслуживания
народных масс, а некоторые люди этого госаппарата хотят превратить его в
статью кормления. Вот почему аппарат в целом фальшивит.
(XII съезд РКП(б), "Организационный отчет Центрального комитета РКП(б)"
т.5 стр.207.)
*Мы должны пойти дальше и принять меры к тому, чтобы был сокращен и
удешевлен весь государственный аппарат в целом, наркоматский и хозрасчетный,
весь кооперативный аппарат и вся товаропроводящая сеть снизу доверху.
("О хозяйственном положении и политике партии" т.8 стр.134.)

*Итак: русская либеральная буржуазия антиреволюционна; она не может быть
ни двигателем, ни, тем более, вождем революции; она является заклятым врагом
революции, и с ней надо вести упорную борьбу.
("Лондонский съезд РСДРП" т.2 стр.62.)
*Нельзя проводить две дисциплины: одну для рабочих, а другую - для
вельмож. Дисциплина должна быть одна.
("XIII конференция РКП(б)" т.6 стр.14.)
*Мы хотим иметь государственный аппарат, как средство обслуживания
народных масс, а некоторые люди этого госаппарата хотят превратить его в
статью кормления. Вот почему аппарат в целом фальшивит.
(XII съезд РКП(б), "Организационный отчет Центрального комитета РКП(б)"
т.5 стр.207.)

*Коммунист-бюрократ - самый опасный тип бюрократа.
Почему? Потому, что он маскирует свой бюрократизм званием члена партии. А
таких коммунистических бюрократов у нас, к сожалению, немало.
("Речь на VIII съезде ВЛКСМ" т.11 стр.71.)
*Говорят нам, что нельзя обижать националов. Это совершенно правильно, я согласен с этим,— не надо их обижать. Но создавать из этого новую теорию о том, что надо поставить великорусский пролетариат в положение неравноправного в отношении бывших угнетённых наций,— это значит сказать несообразность.
*Что нашим врагам нравится, то нам вредно!
*Господа либеральные буржуа будут «очень рады», если будет дана свобода слова, печати и союзов, лишь бы была ограничена свобода стачек. Вот почему они так много разглагольствуют «о правах человека и гражданина», тогда как о свободе стачек они ничего внятного не говорят, помимо того, что фарисейски лепечут о каких-то «экономических реформах».

*Не думайте, что я скажу что-нибудь необычайное. У меня самый простой, обыкновенный тост. Я бы хотел выпить за здоровье людей, у которых чинов мало и звание незавидное. За людей, которых считают «винтиками» великого государственного механизма, но без которых все мы — маршалы и командующие фронтами и армиями, говоря грубо, ни черта не стоим. Какой-либо «винтик» разладился — и кончено. Я подымаю тост за людей простых, обычных, скромных, за «винтики», которые держат в состоянии активности наш великий государственный механизм во всех отраслях науки, хозяйства и военного дела. Их очень много, имя им легион, потому что это десятки миллионов людей. Это — скромные люди. Никто о них не пишет, звания у них нет, чинов мало, но это — люди, которые держат нас, как основание держит вершину. Я пью за здоровье этих людей, наших уважаемых товарищей. — Выступление на приёме в Кремле в честь участников парада Победы 25 июня 1945 г.— «Правда», 27 июня 1945 г.

Ходил он от дома к дому,
Стучась у чужих дверей,
Со старым дубовым пандури,
С нехитрою песней своей.
А в песне его, а в песне -
Как солнечный блеск чиста,
Звучала великая правда,
Возвышенная мечта.
Сердца, превращенные в камень,
Заставить биться сумел,
У многих будил он разум,
Дремавший в глубокой тьме.
Но вместо величья славы
Люди его земли
Отверженному отраву
В чаше преподнесли.
Сказали ему: "Проклятый,
Пей, осуши до дна ...
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!"

Плыви, как прежде, неустанно
Над скрытой тучами землей,
Своим серебряным сияньем
Развей тумана мрак густой.
К земле, раскинувшейся сонно,
С улыбкой нежною склонись,
Пой колыбельную Казбеку,
Чьи льды к тебе стремятся ввысь.
Но твердо знай, кто был однажды
Повергнут в прах и угнетен,
Еще сравняется с Мтацминдой,
Своей надеждой окрылен.
Сияй на темном небосводе,
Лучами бледными играй,
И, как бывало, ровным светом
Ты озари мне отчий край.
Я грудь свою тебе раскрою,
Навстречу руку протяну,
И снова с трепетом душевным
Увижу светлую луну.

Хиляк Джон и верзила Джек взяли банк.
-Ну, - говорит хиляк Джон, - 70 процентов мои, твои – 30.
-Не-е-е, - возражает верзила Джек, - 70 – мои, твои – 30.
-А давай, - говорит хиляк Джон, - кто кому больше зубов выбьет, тот и возьмёт большую часть.
-Давай! – обрадовался верзила Джек. - Бей!
Хиляк Джон сосредоточился и - бац! - в челюсть верзиле Джеку.
-Ну, сколько?
-Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Ше-е-есть… Теперь моя очередь… Сосредоточился верзила Джек, размахнулся и…
После откачки стали зубы считать.
-Сколько?
-Сисире…
-Как четыре? Как четыре?
-А бофе нету…

Едет по дороге «Москвич», а навстречу ослик идёт.
-Привет, автомобиль!- поклонился ослик.
-Привет, осёл!- фыркнул «Москвич».
А ослик сел на обочину и горько-горько заплакал.
-Ну, чего ты?- пропыхтел «Москвич».
-Ты обидел меня,- сквозь слёзы вымолвил ослик. – Ведь я из вежливости тебя автомобилем назвал, ты бы тоже мог быть со мной повежливей. Ну, назвал бы хоть конём.